Sarkel

Валерий Флеров.

Донские крепости Хазарии: былое и настоящее.

Увидеть Хазарию изнутри во всём многообразии её культуры стало возможным только во второй половине XX в. Археологические раскопки открыли картину государства самообеспеченного и самодостаточного. На  территории нынешней Белгородской области находился крупнейший центр выплавки железа, объёмы которого исчислялись десятками тонн. Чёрная металлургия обеспечивала изготовление орудий ремесла и сельского хозяйства. Археологами найдены полные наборы инструментов кузнечного, слесарного и других ремёсел. Это наковальни, молоты и молотки, щипцы, ножницы по металлу, напильники, пробойники, пилы, тёсла. Что касается вооружения, это, прежде всего, сабли – основное оружие рукопашного боя войска каганата. Разнообразны наконечники копий и стрел. Из кузниц шёл поток стремян, удил, железных оковок сёдел, подпружные и иные пряжки сбруи. Сегодня музеи хранят тысячи перечисленных вещей из Хазарии.

Когда у соседей славян ещё бытовала грубая лепная посуда, гончары каганата повсеместно освоили изготовление по аланским образцам изящных чёрнолощёных, отливавших металлическим блеском кувшинов, кружек, мисок.

В нынешнем Донбассе выплавляли медь, которая, как и серебро, поступала из кавказских владений. Медная, бронзовая и серебряная гарнитура воинских поясов и конской упряжи, женские украшения – всё это продукция собственного стиля и изготовления. Пожалуй, только златокузнецы-ювелиры работали на привозном сырье.

К этому добавим и наличие пашенного земледелия и садоводства с разнообразием культур – от пшеницы различных видов до винограда.

Мы перечислили лишь некоторые детали того фона, на котором в каганате одна за другой с конца VIII в. строятся каменные и кирпичные крепости. Эти крепости – явление удивительное, но о нём мало пишут и ещё менее знают не только любители истории, но и профессиональные историки.

Сегодня только в бассейне Дона известно более десяти каменных и кирпичных крепостей каганата, не считая городищ с земляными валами и рвами. Какими они были, крепости Хазарии, и что ждёт их в стремительно меняющемся российском мире?

Самая северная крепость – Маяцкая (Воронежская обл.) была центром громадного поселения при впадении речки Тихая Сосна в Дон. Большие раскопки здесь в 1975-1982 гг. вела Советско-Болгарско-Венгерская экспедиция. Освобождённые от грунта руины крепостных стен возвышались почти в человеческий рост. Как участник раскопок должен сказать, что впечатление от стены, сложенной из белоснежных блоков местного известняка, было ошеломляющим. Фотография  это впечатление не передаёт.

Как и почти все крепости Хазарии, Маяцкая была относительно невелика – 95 х 80 м. К одной из стен изнутри примыкала цитадель. Обороноспособность усиливалась рвами, выходившими на крутой обрыв к долине Дона. Небольшая длина стен позволила обойтись без башен. Крепость воздвигнута без фундаментов, но это не технический просчёт. При толщине до 6 метров высота стен могла достигать 10 метров, и они при этом не давали крена.

Цепь подобных крепостей охватывала всё северо-западное пограничье Хазарского каганата: от Маяцкой по Тихой Сосне, Осколу и Северскому Донцу.

С Маяцкой крепостью связаны два открытия из сферы культурной жизни каганата. Оказалось, что гладкие белые блоки послужили прекрасным материалом для гравировки на них десятков разнообразных знаков и рисунков. Такого количества произведений изобразительного искусства Хазарского каганата, как в Маяцкой крепости, пока не дал ни один памятник. Резцом для мастера служило любое остроконечное орудие, но самым удобным был обыкновенный нож. Ряд изображений свидетельствует об умелой руке художника, большинство же наносили обычные люди. Однако независимо от мастерства автора изображения отражали сложный и далеко не всегда понятный нам комплекс языческих верований, представления о мирах нижнем, среднем и верхнем, календарные циклы и, возможно, героический эпос. Именно в этом их громадная научная ценность.

Один из самых распространённых объектов изображения – лошади без всадников. Очень выразителен поединок пешего воина со всадником. Исход столкновения ещё не ясен: пеший наложил стрелу на лук, а копьё всадника только направлено на соперника, но не коснулось его. К поясу всадника подвешена сабля. Чем дольше рассматриваешь рисунок, тем больше выявляется деталей. Так, на ножнах сабли изображены даже петли для крепления ремней. Между туловищем всадника и шеей коня выглядывает футляр для лука. Двумя линиями изображены поводья. Обращу внимание на одну стилистическую особенность хазарского искусства – хвост коня всегда изображен «ёлочкой».

Рисунки на блоках Маяцкой крепости – это целая библиотека информации, которую невозможно получить из других археологических источников. Граффити Хазарии совершенно определённо и однозначно свидетельствуют – в среде рядового полиэтничного  населения и большей части верхов каганата до самого конца существования государства господствовали языческие верования. Сюжетов и символов иных религий в Хазарии пока не обнаружено, что отнюдь не отрицает факт принятия каганом и его окружением иудаизма.

Второе открытие в Маяцкой крепости не менее значимо. То, что в Хазарии использовалась руническая письменность, было известно давно. Надписи на блоках городища находили ещё в конце XIX в. Они были короткие, из нескольких знаков, прочтению поддавались плохо и явно не отражали весь местный алфавит. Участники раскопок Советско-Болгарско-Венгерской экспедиции не очень надеялись на открытие новых надписей. И вдруг обнаружился блок, на гранях которого  было сразу три текста: один короткий, второй из 25 знаков, а третий ошеломил – две строки с 65 знаками. О таком хазарская археология ещё не знала. Тут необходимо сказать, что могла бы и не узнать. Дело в том, что блок с уникальными руническими текстами находился не в кладке стены, а среди обломков и каменного крошева. Тонны этого балласта в ходе раскопок выносили в отвал. Туда последовал и драгоценный блок, и если бы в последний момент один из студентов случайно не заметил процарапанные значки, то … прощай открытие. Увы, многое в ходе раскопок зависит от случая.

Во избежание новых случайностей надпись тут же в полевых условиях срисовали, а сам блок, насколько это было возможно, тщательно упаковали и отправили в Государственный Эрмитаж. Сегодня Эрмитаж хранит одно из крупнейших собраний хазарских древностей.

В том, что через несколько месяцев надпись будет прочитана, никто не сомневался – тюркские рунические надписи Южной Сибири и Монголии довольно успешно читаются уже более ста лет. Но произошла осечка. Тюрко-язычная огласовка надписи результата не дала, хотя форма знаков не вызывала сомнения в их принадлежности к тюркским руническим алфавитам Евразии. Не удалось прочитать надпись и одному из крупнейших тюркологов современности С.Г. Кляшторному. В чём причина? Маяцкая крепость расположена в том районе, где преобладали не хазары и тюркоязычные болгары, а ираноязычные аланы. В том, что это так, не оставляет сомнений исследованный рядом с крепостью могильник, в котором форма погребального сооружения была типично аланской – катакомба с входным коридором, дромосом. Так не использовало ли местное население один из диалектов аланского языка, пользуясь при этом тюркским руническим алфавитом? Слово за иранистами.

Таковы лишь некоторые итоги исследования одной из крепостей Хазарского каганата. Сезон 1982 года стал последним для экспедиции, а ведь раскопками раскрыто менее четверти её площади.

Причина в том, что возобладало чувство ответственности археологов за судьбу памятника. Известняковые блоки раскопанных участков стен, более 1’000 лет пробывшие под покровом земли в стабильном влажностном режиме, оказавшись на воздухе, начали интенсивно терять влагу, осыпаться, а затем и трескаться. Стены пришлось срочно засыпать грунтом до решения сложного вопроса о консервации. Этим должен был заняться созданный вскоре благодаря настойчивости местных органов культуры Государственный заповедник «Дивногорье» в составе крепости, поселения, могильника и большой территории рекультивируемого природного ландшафта. Единственный на территории России заповедник сохраняет древности Хазарского каганата. Маяцкому  археологическому комплексу повезло: через несколько лет грянула перестроечная разруха, а за ней и разграбление земельного фонда. Нет уверенности, что сегодня отдали бы под хазарский заповедник 1’400 га плюс более 10’000 га природоохранной зоны, где запрещена любая хозяйственная деятельность, а передвигаться разрешается только тропами туристического маршрута.

Вторым районом крепостного строительства в Хазарском каганате был Нижний Дон. Здесь, у бывшей станицы Семикаракорской (Ростовская обл.), при впадении реки Сал в Дон находится самая большая и самая загадочная из донских крепостей Хазарского каганата – Семикаракорская.

Построенная в самом конце VIII – начале IX в. она вчетверо превосходила по площади Маяцкую и, по всей вероятности, была ставкой хазарских каганов на Нижнем Дону. Письменные свидетельства о ней не сохранились, как, впрочем, и о других, за исключением Саркела, хазарских крепостях донского бассейна.

В трудах по археологии Семикаракорская крепость упоминалась редко из-за неизвестно откуда взявшегося мнения о полном уничтожении её при распашке уже в XX веке. Что же касается историков, в том числе зарубежных, то они вообще не упоминают её в своих многочисленных реконструкциях истории каганата. Подозреваю, что большинство из них просто не знали и не знают о её существовании.

Раскопки  1971-1974 годов, начатые с большим риском не найти ничего, кроме жалких развалин, привели к открытию едва ли не самой лучшей по сохранности крепости каганата в степной зоне. Построенная по системе «квадрат в квадрате», она состояла из собственно крепости размером 215 х 200 м и расположенной внутри цитадели 85 х 80 м. Но удивили не столько размеры, сколько строительный материал: сырцовый кирпич, причём чрезвычайно высокого качества. Специфичен его формат: 25 х 25 х 5 см. Крепостные стены сохранились на высоту до метра, а донжон, встроенный в одну из стен, — до двух метров (!). При толщине стен около 2 м, их высота могла достигать 5-6 м. Первоначально предполагалось, что внутри крепости следует также ожидать построек из сырцового кирпича, но по мере продолжения работ выяснилось, что там находится сплошной массив руинированных зданий из обожжённого кирпича. Именно потому возникло предположение, что крепость предназначалась для каганов: ведь только у них была привилегия жить в кирпичных зданиях, о чём писали средневековые историографы.

Крепость и цитадель с общей протяженностью шестиметровых стен почти в километр – это и есть «визитная карточка» Хазарского каганата, которому по силам и по средствам было строительство такого размаха. Можно посчитать объём выполненных работ. На стены крепости и цитадели ушло не менее 2 млн. штук сырцового кирпича. Кроме того, минимум несколько десятков тысяч кирпичей были обожжены для строительства зданий внутри цитадели. Одним из самых трудоёмких процессов была копка глины для кирпичей и подвоз песка. Суммарный объём стен крепости составлял около 9 тыс. кубометров. Прибавив башню на северной стене, донжон, привратные сооружения и вероятные потери при транспортировке и в ходе производства, мы получим около 10 тыс. кубометров готового кирпича вместе со связующим раствором. Именно такой массив глины и песка должен был добыт, доставлен и переработан. А ведь к этому надо добавить доставку сотен тонн воды для раствора. Большой проблемой было уберечь заготовленные кирпичи от дождя, для чего, вероятнее всего, использовали камышовые покрытия. Прибавим заготовку камыша. Прибавим  содержание лошадей и быков, необходимых для замеса раствора. В процессе самой сушки кирпичи необходимо было неоднократно переворачивать для равномерного испарения влаги, чтобы избежать деформации и появления трещин. Наконец для обжига требовалось сооружение печей, заготовка топлива. Итак, в условиях донского климата, когда зимние морозы не позволяли вести формовку кирпича, на всю эту работу потребовалось не менее двух лет.

На этом примере видно, что сооружение крепости требует не только производственных навыков, но, что не менее важно, умения организовывать всё дело. Соответственно, должно воспринимать крепость не только как археологический памятник фортификации, но  памятник строительного дела. Может быть, преимущественно в последнем качестве.

   Раскопки Семикаракорской завершились в 1974 г. и с тех пор не возобновляются, а раскопанное было укрыто землёю, проще говоря, закопано. Причина та же, что и на Маяцкой. Продолжать раскопки Семкаракорской крепости, не проведя консервацию, — значит  утратить её. Стены, оставленные под открытым небом, быстро разрушатся. Для разработки методов консервации сырцовых кирпичей требуются длительные и дорогостоящие эксперименты. Но и законсервированные стены должны быть укрыты в павильонах. О том, что государство будет финансировать эти работы, не стоит даже думать.

К большому счастью, сегодня сама крепость и окружающая её территория пока не пробудили аппетит потенциальных землевладельцев. Однако обольщаться не стоит, так как это благоденствие может окончиться в любой момент: ведь на уникальный памятник даже нет Охранного обязательства.

На Украине другая хазарская крепость, Салтовская, уже застроена дачами и ходу археологам туда нет. Попутно замечу, что памятники Хазарии теперь поделены на «украинские» и «российские», что также не на пользу делу. Контакты между археологами-хазароведами двух стран стали затруднительны, хотя в последние годы возобновились в рамках Хазарского проекта (см. Интернет: «Хазарский проект» — прим. редактора сайта).

Если Маяцкая и Семикаракорская крепости, по крайней мере сегодня, не подвергаются разрушениям, то судьба двух других, представляющих собой истинные шедевры фортификационного искусства в Хазарии, сложилась иначе.

С середины XIX века со страниц археологических изданий не сходят названия двух нижнедонских памятников Хазарского каганата – Левобережного и Правобережного Цимлянских городищ. Выдающийся русский учёный Михаил Илларионович Артамонов сначала путём анализа письменных источников, а затем и раскопками в 1934-1936 гг. доказал, что Левобережное городище – это известная по источникам хазарская крепость Саркел. Был, наконец, решён долгий спор о её местонахождении. Прямоугольная крепость из обожжённого кирпича построена в 30-х гг. IX в. самими хазарами, но о проекту византийского архитектора. История её строительства и сам факт приглашения византийцев интересны сами по себе и могут послужить сюжетом отдельного рассказа. Отмечу лишь, что в итоге этого сотрудничества на излучине Дона появилась краснокирпичная крепость размерами 193 х 133 м с шестнадцатью башнями и толщиною стен в 3,75 м. Пока не подсчитано, сколько миллионов кирпича пошло на её строительство, но то, что высота её стен могла достигать 10 м, сомнений нет. О раскопках Саркела написано много, но здесь надо рассказать о другом.

Взятие крепости Святославом – не самая трагическая страница в её судьбе. Настоящая гибель крепости, уже как памятника археологии, наступила много позже. Ещё сохранявшиеся на значительную высоту стены, башни и все постройки крепости были буквально по кирпичику разобраны местным населением в конце XIX в. Всё дело в великолепном качестве кирпича! Кирпич вывозили возами, десятками тысяч, на продажу. Есть сведения, что даже собор в станице Ци(ы)млянской был построен из саркельского кирпича.

К счастью, ничего, кроме кирпичных строений, в крепости не было нарушено.

Следующий акт драмы наступил после Великой Отечественной войны. По проекту Волго-Донского канала и Цимлянского гидроузла Саркел и десятки соседних памятников ждало затопление. Благодаря вмешательству М.И. Артамонова создаётся Волго-Донская археологическая экспедиция и за три сезона в 1949-1951 гг. авральными темпами Саркел удалось на три четверти раскопать. Полученный в ходе раскопок материал, бесценный для хазарской археологии, поступил в Эрмитаж. Что же касается самой крепости, к тому времени почти полностью уничтоженной, то весь её план в деталях был полностью восстановлен по чётким оттискам кирпичных стен, башен и всех строений в грунте. Помогло и то, что кирпичная кладка небольшими участками всё же сохранилась.

Деталь из истории самих раскопок. Как и на всём строительстве канала и Цимлянской плотины, рабочей силой на раскопках был «спецконтингент», т.е. заключённые. Участница экспедиции, ныне известный археолог, лауреат Государственной премии РСФСР С.А. Плетнёва до сих пор часто вспоминает, как работавшие на раскопках женщины-заключённые угощали археологов воблой из своего пайка.

Плетнёва С.А. – историк и археолог, профессор. Окончила исторический факультет МГУ (1949), доктор исторических наук (1968 г.). С 1974 по 1991 – зав. отделом славяно-русской археологии Института археологии АН СССР, затем руководитель группы «Средневековая археология евразийских степей», главный редактор журнала «Российская археология».

Плетнёва С.А. – автор многочисленных работ по археологии, истории и культуре кочевых народов средневековья.

Вместе со станицей Ци(ы)млянской и многими другими станицами и хуторами великолепный и не доследованный памятник ушёл на дно Цимлянского водохранилища.

История Правобережной Цимлянской крепости уникальна. В 1951 г. её не затопило – правый берег возвышался над водохранилищем на сорок с лишним метров. Это было известно заранее, и крепость тогда не исследовали.

Всё началось на исходе первой половины XVIII в. В Петербург от правительства Войска Донского поступило донесение о найденном «под землёю городе каменном». По сему 14 октября 1742 г. появляется Указ Елизаветы Петровны:

   Понеже Ея Императорскому Величеству известно учинилось, что у донских казаков в жилищах пониже станицы Цымлы тому два года назад найден близ реки на горе старинной под землею город каменной. Того ради Ея императорское Величество указали для осмотру послать отселева нарочного к тому искусного человека, которому велеть ежели подлинно по осмотру ево старинной город на горе под землею есть, оной сколько возможно окопать и как снаружи оного, так и внутри прилежно осмотреть, нет ли каких надписей на стенах или в других местах. И ежели найдутца, то, списав оные, привесть с собою в Сенат немедленно, и приметив при том, и того, оный город не можно ли будет без великого труда и убытка привести в состояние. Сей  Ея Императорского Величества указ объявил генерал-прокурор и кавалер князь Н. Трубецкой.

Нетрудно догадаться, что поставленный на второе место интерес к возможности без особых затрат получить на юге хорошую крепость и был основным в задании, которое поручили искусному в своём деле инженерного корпуса капитану-поручику Ивану Сацыперову. Отсюда и оперативность в выполнении указа императрицы. Уже 1 февраля 1743 года Сацыперов подал рапорт-отчёт, в котором помимо прочего сообщал:

И тому месту, и всему каменному строению сочинён план, и профили, в каком состоянии ныне, и как было до приезду моего, тако ж в прошлом годе, как окопана от стен снаружи и изнутри накидная земля с разбитыми камнями, и от стен в которых местах до фундаменту отобран камень и перевезен в Черкасской… При сем рапорте приобщаю для лутшего рассмотрения. Инженер-капитан Иван Сацыперов.

Поясним. Сохранившиеся в человеческий рост белокаменные стены крепости казаки разобрали почти подчистую, часть блоков сплавили в свою столицу город Черкасск для строительства бастионов. Теперь с благодарностью вспоминается Иван Сацыперов, оставивший нам великолепный план  самой совершенной из всех известных белокаменных крепостей Хазарского каганата.

Разобрав стены, казаки не уничтожили ничего внутри крепости. В ходе раскопок 1958-1959 гг. С.А. Плетнёва открыла десятки жилищ. По числу же и разнообразию прекрасной сохранности железных предметов Правобережное городище не имеет равных на Нижнем Дону. Но полной неожиданностью было открытие в ходе уже наших раскопок 1988-1990 гг. прекрасно сохранившегося десятиметрового участка оснований крепостной стены и двух башен на южном углу крепости. Не всё успели снести казаки! В итоге, на основе плана Сацыперова и этой находки художник и историк Олег Владимирович Фёдоров воссоздал облик крепости.

Но как же складывалась судьба Правобережного Цимлянского городища после 1951 г.? Водохранилище, безудержно разрушая свои берега и продвинувшись на 100 м.,  концу XX в. оказалось у основания городища. В воду полетели последние остатки восточной крепостной стены (на рисунке О. Фёдорова она на переднем плане). Ещё несколько метров – и за ними последуют жилища, а вместе с ними и десятки вещей, которые уже никогда не попадут в руки археологов. О тысячах фрагментов керамики, на которых сроится хронология памятника, и говорить не стоит. А предметы восточного импорта, монеты?.. Трудно предположить, что ещё таится  в земле на площади в полтора гектара.

Уже третий год наблюдение за состоянием городища ведёт маленькая экспедиция Института археологии, но нужны большие спасательные раскопки. Для этого не хватает средств, оборудования, но особенно экспедиция нуждается в помощи волонтёров.

/ Иллюстрации предоставлены автором;

опубликовано в журнале «Восточная Коллекция», лето // 2006 № 2 (25) /.

- FIN -